Сергей Беляков «Гумилев сын Гумилева»Лев Николаевич Гумилёв фигура известная и трагическая. Над сыном известных поэтов «Серебряного века» — расстрелянного по обвинению в контрреволюционном заговоре Николая Гумилёва и признанной ещё при жизни классиком русской поэзии Анны Ахматовой – всю жизнь довлела тень его родителей.

Сохранившиеся фотографии Льва Гумилева озадачивают. Снегова) и Льва Гумилева. Гумилеву-младшему вообще очень льстило, если другие. Впервые на сходство матери и сына обратил внимание художник Александр . В финал премии "Большая книга" вышел биографический роман Сергея Белякова "Гумилев сын Гумилева". Купить книгу «Гумилев сын Гумилева» автора Сергей Беляков и другие произведения в разделе Книги в интернет-магазине OZON.ru. 11 рецензий на книгу «Гумилев сын Гумилева» Сергея Белякова. Блестящее исследование, во всяком случае по форме. По содержанию оценивать не .

Богатое воображение и нежелание отказываться от полюбившихся построений, даже, если они противоречили фактам, серьёзно мешали Гумилёву в избранной им карьере историка – от поздних его работ любой мало- мальски грамотный историк- русист за голову схватится. Литературный талант способствовал проникновению идей Гумилёва в широкие народные массы и их смешению с потокам изотерического и псевдорелигиозного бреда, который обильно льётся на наши несчастные головы со времён перестройки. В результате многие считают Льва Гумилёва сумасшедшим и уподобляют его супругам Рерих и Анатолию Фоменко, что в корне неверно. В отличии от последних Гумилёв был профессиональным историком, немало сделавшим для изучения истории степей. Его заслуги признаёт даже такой последовательный критик как Лев Самуилович Клейн.

Не утихает интерес и к его творчеству. На прилавках книжных магазинов постоянно появляются новые переиздания работ Гумилёва- младшего. Оно есть и не одно. Беда в том, что качество большинства биографий оставляет желать лучшего.

Добротная работа друга и коллеги Льва Гумилёва по кафедре экономической и социальной географии ЛГУ, Сергея Борисовича Лаврова была написана им на закате жизни, вовремя тяжёлой болезни и физически не мог охватить весь доступный массив информации. Вышедшая в серии ЖЗЛ книга «Лев Гумилёв» написана философом. Для понимания того, что это значит достаточно вспомнить слова всемирно известного историка Арона Яковлевича Гуревича – « 9. Написание биографии Льва Гумилёва – сложная задача. Его работы написаны на стыке гуманитарных и естественных наук и обильно приправлены литературными изысками, родители и значительная часть окружающих были прочно связаны литературным миром, а главной темой исследований стала этническая история. Найти людей, в чьей голове пересекаются знания обо всём это сложно, но возможно. Один из них екатеринбургский исследователь Сергей Беляков.

Он защитил кандидатскую диссертацию о хорватских националистах, опубликованной под названием «Усташи: между фашизмом и этническим национализмом». Кроме этого он работает в литературном журнале «Урал», занимается литературной критикой и входит в жюри многих литературных премий России. Так же, Сергей Беляков с юных лет интересуется творчеством Льва Гумилёва. Гумилёва, получившая ряд литературных премий.

Сергей Беляков прекрасно владеет литературным языком. Читать его книгу легко и увлекательно. Но как обстоит дело с исторической частью? Трудное поступление на исторический факультет Ленинградского университета, экспедиции, аресты, норильский лагерь, фронт, очередные арест и жизнь за колючей проволокой, но значительно южней, освобождение, налаживание быта, поздний брак и всесоюзная известность на склоне лет. Он приклоняется перед своим отцом, потребительски относится к женщинам, очень ценит кровные узы, но достаточно легко порывает с друзьями, симпатизирует народам Азии, презирает европейцев и питает неприязнь к евреям – хотя их в окружении Гумилёва предостаточно. Рассказ о Гумилёве- человеке обладает редким по нынешним временам достоинством.

О его жизни сказано практически всё необходимое, но без смакования любимых жёлтой прессой фактов. Кроме этого затронуты малоизвестные сюжеты наподобие отношения Льва Гумилёва к животным. Не секрет, что вокруг Льва Гумилёва им сложился образ мученика и гонимого пророка и непризнанного гения. К нему приложил руку не только Лев Николаевич, но е его последователи и ученики, но насколько он соответствует действительности? Да, Гумилева отчислили из аспирантуры института востоковедения, но не из- за его происхождения, а по причине слабого знания восточных языков, на котором зиждилась вся работа института. Его труды критикуют и со временем перестают печатать, даже используют против Гумилёва тяжёлую артиллерию в виде ссылок на работы классиков максизма- ленинизма, но и сам Гумилёв далёк от идеала.

Он с огромным трудом отказывается от идей, которые не находят подтверждения, излагает на страницах своих работ откровенные нелепицы по истории Руси и сам не прочь покидаться трудами Маркса и Ленина. Борис Александрович Рыбаков, справедливо обвиняющий Гумилёва в фантазёрстве на тему отношений Руси и степи, сам страдал тем же грехом. Юлиан Владимирович Бромлей, которого Гумилёв обвини в плагиате, не мог украсть его идеи об этногенезе. Он был слабо знаком с сочинениями своего оппонента. В разное время он пользовался поддержкой основателя отечественного хазароведения Михаила Артамонова, литературоведа Дмитрия Лихачева, археолога Валентина Янина и председатель Верховного совета СССР Анатолия Лукьянова.

Однако, оценка написанного Гумилевым по истории Руси диаметрально противоположна. Беляков критикует льва Гумилёва не столько за ошибки (хотя их хватает) сколько за игнорирование данных источников и совершенно умозрительные построения, сделанные в угоду собственному тюркофильству. О каком симбиозе может идти речь, когда за недостачу в дани людей продают в рабство?

Как Гумилёв может говорить, что ненависть к татарам была принесена с Запада в 1. Козельска ненависти к Захватчику, а угроза из степи была ликвидирована только в XVIII веке? Художник победил историка – констатирует автор книги. Она повествует о Льве Гумилёве после смерти, судьбе его идей и учеников.

Так сложилось, что учеников у него было немного, и они по тем или иным причинам покинули науку. Впавший из их рук факел подняли своеобразные личности – например Александр Дугин. Ситуация почти анекдотична. Лев Гумилёв, был человеком верующим, но материалистом. При всех изъянах, недоработках и сомнительных местах его пассионарная теория этногенеза ищет подтверждение в естественных науках. Дугин же известен как сторонник «интегрального традиционализма», эзотерик и противник современной науки как таковой.

Они демонстрируют слабое знание его трудов и идей. Утверждают, что он не избегал ссылаться на авторов от которой черпал идеи, но непопулярных в СССР. Приводя в качестве примера Г. Грумм- Гржимайло, ссылок на которого в работах Гумилёва более чем достаточно. Более того, с почтения памяти Грум- Гржимайло начинаются «Древние тюрки». Хочется спросить, чем такой подход лучше фантазий Гумилёва о симбиозе Руси и степи? Во- первых, объём книги.

Хотя в ней более 7. Во- вторых, не сказано о некоторых перипетиях семейной жизни родителей, что делает картину его детства немного не полной.

В- третьих научный аппарат книги ограничивается указателем имён и списком литературы. Ссылки совершенно отсутствуют, «что –по словам героя книги – не даёт читатилю возможности проверить подчас неожиданные заявления автора». Она без сомнения пригодиться.

Журнальный зал: Новый Мир, 2. Родился. в 1. 97. Свердловске (ныне Екатеринбург). Окончил Уральский. Заместитель главного редактора журнала «Урал». Живет в Екатеринбурге.

Полностью книга выходит в 2. АСТ». Сохранившиеся фотографии Льва Гумилева. Кажется, что иногда вместо него фотографировались совсем другие. Мемуарные свидетельства не объясняют, не рассеивают этого странного.

Лева так похож на. Колю, что люди пугаются. Моих черт в нем почти нет», — не раз говорила. Ахматова. С ней соглашалась Лидия Чуковская, несколько дополняя портрет.

Льва: «В последний раз я видела Леву, если не ошибаюсь, в 3. Гумилеву- младшему вообще.

На фотографиях 1. Пуниным, подросток Лев и в самом деле очень похож на. Николая Степановича. На студенческой фотографии 1. Аккуратно одетый и хорошо причесанный молодой человек с почти. Повзрослевший Левушка- Гумилевушка с фотографии 1. Эмма Герштейн назвала лицо Гумилева «детским».

В 1. 93. 6- м Руфь Зернова. Гумилева как светловолосого молодого человека «с аккуратным бледным. Монгольская аспирантка Очирын Намсрайжав запомнила его «молодым. Домашний мальчик.

Советском Союзе выжить не мог. Он. должен был исчезнуть.

И он исчез. Зимой 1. Гумилева пришел корреспондент казанского журнала. Чаян» Гафазль Халилуллов. Дверь открыл сам Лев Николаевич, человек «среднего.

К сожалению, многие фотографии не. Сейчас уже не восстановить утраченные.

Льва Гумилева в молодости, давно ушли из жизни. Передо мной фотография, сделанная осенью.

Туруханске. Это совсем другой человек, ироничный и. Не только постаревший, это понятно: он уже пережил тюрьму и лагерь, —.

Криминалист, сопоставляя фотографии 1. Новая черта, горбинка на носу, сразу. Льва похожим на мать. Гумилев после войны рассказывал всем знакомым. О фронтовом ранении дружно сообщают все знакомые Гумилева, но. В Норильске или. еще раньше, в Белбалтлаге, — мы не знаем.

Но горбинка на носу появилась у. Гумилева даже не в 1. Лев Николаевич «обладал очень. Елена Херувимова, работавшая с Гумилевым в экспедиции на Хантайском. После войны Гумилев еще несколько раз. Два года спустя (фото из.

Карагандой) Гумилев напоминает старика- узбека или казаха. За этими чужими, как. Гумилева лицами — потерянные годы тюрем и лагерей. Несколько раз он. И в 1. 94. 4- м, когда из тылового Туруханска ушел.

Николая Гумилева. Лев Гумилев, старея, терял сходство с оставшимся. Зато все отчетливее в его облике проступали ахматовские. Впервые на сходство матери и сына обратил внимание художник Александр. Осмеркин еще зимой 1. У него капризная линия рта, как у Анны.

Андреевны». В конце пятидесятых его сходство с. Свидетельство Н. Казакевич, сотрудницы.

Государственного Эрмитажа. Вторая половина 1. Сходство Л. Зелинского, участника. Астраханской археологической экспедиции. Август или начало сентября 1.

Среднего роста, может быть, даже ниже среднего, плотного. Из дневниковых записей Георгия. Васильевича Глекина, биолога, биофизика. Вчера был у А. Очень странно, когда, пожимая вам руку. Он невысокого роста человек, с приветливыми, но очень. Чертами лица скорее напоминает мать».

Гумилев в старости напоминал Анну. Андреевну не только внешностью, но и голосом, у него был почти такой же тембр. Все, кто слушал записи Ахматовой и смотрел видеолекции.

Гумилева, со мной наверняка согласятся. Последние тридцать лет жизни Гумилева. Ахматовой очевидно. Льва Николаевича. ФОНТАННЫЙ ДОМОбраз Фонтанного дома в мемуарах. Шереметевский дворец, «сиятельный дом», «Дом Поэта» и просто. Фонтанка, дом 3. 4, кв.

Анны. Андреевны Ахматовой. Здесь, в южном флигеле дворца, в служебной квартире своего. Русского музея Николая. Николаевича Пунина, она прожила много лет.

Пройдя через кружевные чугунные ворота. Здесь росли старые. Это получалось. вроде Бахчисарайского фонтана, загадочно, красиво, с нежным поворотом.

Но дворец ей показался «огромным грязным домом с огромным. Лев Гумилев приехал в Ленинград в начале.

Вероятнее всего, ни Ахматову, ни Пунина он не застал дома. Николай. Николаевич провел сентябрь 1. Черном море, в Хосте, Анна Андреевна лечила. Крыму, в Гаспре. Впрочем, она могла и встретить Леву, провести с ним. Свидетельств не осталось, можно только.

Первый месяц своей ленинградской жизни Лев провел в обществе. Ирины Пуниной и ее матери, первой жены Пунина, Анны Евгеньевны.

Аренс. Эмоциональный и еще совсем юный Лев. Бежецк на Ленинград, видимо. Пунин из Хосты пишет Ахматовой: «Вчера была. Левы и Иры открытка.

Лева чего- то ликует, вероятно, оттого, что его никто не. Как не опьянеть, ведь бедный провинциал. Лева жил теперь в самом центре Ленинграда, с его музеями, библиотеками. Для Левы это был город его отца, а сам. Николай Степанович Гумилев, мир повидавший, некогда уверял: «Петербург — лучшее. Маленький Лева жил здесь вместе с отцом зимой 1. Павел Лукницкий водил его по музеям.

Ленинград навсегда. Льва Гумилева любимым, родным городом. Даже ленинградские тюрьмы. Советского Союза.

Ленинграду он будет. Когда. мерещится чугунная ограда,И. И. запах листьев из ночного сада,И. И. теплое, осеннее ненастье. На. мостовой, средь искристых камней,Мне. Чем. помнить город юности моей.

Мне. кажется. Для нищего и. Петров» был воспоминанием о. Между тем. 1. 92. Ленинграда тяжелым и мрачным. Веселые времена нэпа прошли.

Гумилев не мог оценить нищету и убожество тех лет. Ленинград приехал Игорь Дьяконов, будущий.

Игорь был всего двумя годами моложе Льва, но приехал он. Норвегии, где прожил несколько лет. Швеции. Неудивительно, что.

Город стоял «обнаженный, некрашеный и. Привыкшего к европейскому уюту молодого человека угнетали «убогие.

Финляндский вокзал». В то. время как раз закрывались последние частные лавки, исчезали или превращались в.

Брат Игоря. Михаил, встретил вернувшихся из Скандинавии родителей и брата словами: . Вероятнее, речь шла о постоянном. Свидетельств этому множество, почитайте.

Лидии Корнеевны Чуковской с отцом, Корнеем Ивановичем. В огромном, почти столичном городе на протяжении нескольких. У Марины нет ни копейки <. У меня сейчас. ровно 1.

Такой коммуналкой была и квартира Пунина. В одной комнате. жила Ахматова, в другой — Анна Евгеньевна с дочерью Ириной, у Николая. Сравнение Реформ Петра 1 И Екатерины 2.

Николаевича был кабинет, наконец, еще одну комнату до войны занимала рабочая. Смирновых. Место Леве нашлось только в коридоре на деревянном сундуке. Учу и дисциплинирую, как умею». Вернувшийся с Кавказа Пунин. Леву в 6. 7- ю единую трудовую школу, где директором был Александр.

Николаевич Пунин, брат Николая Николаевича. Ее предшественница — классическая. Роте (к 1. 92. 9 году уже 1- й Красноармейской) в. XX века. Сейчас это 2. Адмиралтейского района.

Так, не без. помощи Пунина, Лев закончит девятый класс уже в ленинградской школе и. ПУНИНБиографы Льва Гумилева относятся к Пунину. Пунина изображают скаредным и бесчувственным.

Анну Андреевну, а Леву попрекал куском: «Что же ты. Аня, мне не прокормить весь город!».

В этой несчастной заметке Пунин, тогда заместитель. Луначарского, народного комиссара просвещения, встречу с Гумилевым «в советских. Неосведомленный читатель только. Ахматова много лет жить с таким чудовищем? Эпиграфом к «пунинской» главе Лавров.

Николая Николаевича: «Если бы я не был так ничтожен. Но стоит вспомнить. Ленинград. Немолодой мужчина в осажденном, голодном городе размышляет. Я встречаю ее в фантастическом пространстве.

Я — один в мире и вместе с тем как будто не один. Рядом она — суровый. Перед ее непреклонностью я чувствую себя лживым мальчишкой и.

Трагическая фигура этого незаурядного человека. Как известно, Ахматова и Пунин. Аполлон». Ахматова окончательно. Пунину в 1. 92. 5 году. Разошлись они в 1. Ахматову всегда окружали талантливые. Николая Гумилева, Амедео Модильяни и Владимира Шилейко до Исайи.

Берлина, Иосифа Бродского, Арсения Тарковского. Но даже на их фоне Пунин не. Биографы Ахматовой к Пунину гораздо снисходительнее. Современники. ставили его очень высоко. Это сходство замечали окружающие: А. Асеев. первый заметил и эффектно возвестил хозяевам их приход: .

Оба более всего на свете любили искусство, но вместе с тем. Самой характерной чертой Пунина я. Можно было предположить. Он всегда казался взволнованным. Напряжение находило выход в. Он был там, в. сакральном пространстве, куда нам, смотри — не смотри, учи — не учи, читай — не. Мы. слушали эти речи, где бы он их ни произносил, кому бы ни предназначался курс.

С ним было интересно. Но для молодого Льва Пунин все- таки.

Морду надо бы набить прохвосту». Гумилев будет. проклинать Пунина до конца своих дней. В дневниках Пунина имя Левы встречается. Пунин пишет о нем немного и довольно сдержанно: «Лева Гумилев проехал. Лева Гумилев». И так почти все записи о Льве. Отношения. усугубляла и скупость Пунина, известная нам не только по запискам Лидии.

Чуковской, интервью Льва Гумилева и мемуарам Эммы Герштейн, но и вот по этому. Пунина, тогда. комиссара Русского музея, освободили из- под стражи. Казалось бы, вырваться из.

ЧК, где только что погиб Николай Гумилев, уже само по себе —. Но счастье Пунина было омрачено одним обстоятельством, о. Петросовета товарищу Богданову: «При освобождении 6 сентября мне не были. Вами было дано обещание. Если они разыскались, прошу выдать. На подтяжках. имеется надпись .

И вот. этот человек еще до приезда Левы содержал дочку и двух жен. С осени 1. 92. 9- го на попечении Пунина.

Как же он мог относиться к. Леве, который, даже переселившись к своему другу Акселю Бекману, продолжал. Пунина? Эти обеды назывались «кормление зверей». На обед приходили и гости — Павел. Лукницкий или приехавшая в Ленинград Эмма Герштейн, прогнать их было нельзя. Николай Николаевич угрожающе.

Лукницкий и Лева брали с блюда слишком большие куски. Лева!”». Неожиданное для профессора изящных. Николай Харджиев прозвал Пунина «сумасшедшим завхозом».

К 1. 93. 7 году, когда. Ахматова лишилась своей персональной пенсии, которую прежде получала «за.

Атмосфера в. Фонтанном доме была перенасыщена «электричеством». Николай Николаевич сидел в. Анна Евгеньевна подавала реплики («как. Лев оказался на содержании матери и Пунина, но.

Лева учился в школе, Пунин иногда помогал. Жили очень бедно, в декабре двадцать девятого Павел Лукницкий. А. Холод в квартире. Встречи Нового года не будет — нет ни денег, ни.

Начало лета отмечено важным событием.

Отзывы о книге Гумилев сын Гумилева. Весь Запад в тучах,В тучах весь Восток(Г. Гейц) Что сказать: интересная книга, одна из лучших русских книг в жанре биографии, и, в то же время, книга бесконечно печальная.«Интересная книга» – в последнее время не очень о многом из прочитанного, можно так написать. Биографий это касается особенно. Если жизнь известного человека изобилует внешними и/или внутренними событиями, о которых печатают толстенный томище, то это еще не настоящая биография. Особенно плохо с «жизнью замечательных людей» в последние десятилетия. И редактура стала какой- то полупрофессиональный, и авторы бывают сомнительными или неумелыми.

Вот, к примеру, том о Гумилеве- отце в серии ЖЗЛ, сделанный Владимиром Полуниным, вроде информативен, но плохо читается. Вообще, дёминские книжки открываешь с опаской, ожидая, что вот- вот пойдет речь об индоариях с Сириуса. Допустим, Гумилеву Деминым приписываются идеи «космизма». Как вообще отбираются авторы серии?

Ведь подобную же ерунду, и с немалым энтузиазмом, тот же, уже покойный автор напечатал и об А. Ну, а про «космиста» Циолковского В. Дёмину писать было как- то сподручнее. Но вернемся ко Льву Николаевичу Гумилеву, сыну Николая Степановича Гумилева.

Вообще Гумилеву везет на «почитателей», многие из которых, мягко говоря, со странностями. Увы, это не просто беда, но и нелепость, как и многое другое в известной истории с «этногенезом», где столько всего наворочано. Разобраться в этом крайне нелегко, но, кажется, Сергею Белякову это удалось. Даже удивительно, что в редакциях отмирающих «толстых журналов» (Беляков из екатеринбургского «Урала») еще работают квалифицированные сотрудники. Не во всем соглашаешься с автором, но читаешь с удовольствием. Беляков своего героя явно любит, но описывает его жизнь и идеи без той дурной апологетики, что стало, к сожалению, своеобразной нормой среди полусумасшедших поклонников не наследия Л.

Н. Гумилева, историка и географа, а перетолкованной «гумилевщины». Хотя границы между ними порой провести затруднительно. Впрочем, пора основное внимание уделить герою. У Льва Гумилева была такая тяжелая жизнь, полная драм, трагедий и страданий, что хоть канонизируй как христианского мученика. Впрочем, с канонизацией вряд ли получится, просто потому, что тогда к лику святых пришлось бы причислять многие миллионы наших соотечественников. Ведь жить и погибать в стране победивших хамов- людоедов, это само по себе было нечто вроде подвига.

Родители, знаменитые поэты, после рождения ребенка довольно быстро расстались. Отца чекисты- интернационалисты расстреляли. Она «была с моим народом, там, где мой народ, к несчастью, был». Бог им, конечно, судья, но многие не считают А. А. Ахматову хорошей матерью.

Отказавшись эмигрировать, «царскосельская веселая грешница» все труднее могла уже находить людей «по себе». В ужасной коммуно- коммунальной среде её поведение становилось все более экстравагантным и неадекватным, когда приходилось и спать на лежанке, подпираемой кирпичами – кто виноват?

Доступный уровень культурного общения катастрофически снижался. Если до Великой войны Ахматова с мужем могли запросто поехать в Париж или в Италию, познакомиться с Модильяни и пр., то потом, после «победы народа» в революции и победы в Великой Отечественной войне даже встреча с «бойцом идеологического фронта и психологической войны» англо- еврейским эссеистом И. Берлином подавалась как великое событие. Некоторые идиоты- биографы фантазируют об этом разговоре как о событии романтической любви или факте, повлиявшем на наступление «холодной войны». Но, может следователи думали и «шили» в ту же строчку. Не сидел ли Лев повторно «за мать»? Второй срок, полученный им в конце сороковых, был для него особенно тяжелым!

А то, что Ахматова была в последние годы окружена отвратительными прилипалами, иные из которых усиленно ссорили ее с собственным ребенком. Единственным! Не угомонились и после смерти знаменитой поэтессы. Вот эпизод, описанный Беляковым: Лев Николаевич при помощи Савелия Ямщикова попросил изготовить крест на могилу матери и сам его тащил, устанавливал. А сами «герои» этой истории описывают тот эпизод без всякого стеснения, мотивируя его . Может быть, здесь уместнее вспомнить про «химеру» и «этнические стереотипы»? Такие вот этнические и исторические химеры и несли России гибель и страдания.***Льва Николаевича сам я видел и слышал.

Правда, не в университете, а в публичном лектории на Литейном. Его били по нервным центрам, заставляли часами стоять навытяжку. После ареста и заключения, увековеченного в ахматовском «Реквиеме». Таковы были внешние обстоятельства гумилевской «лаборатории мысли». Можно ли после всего этого «объективно» относиться к человеку, которого несколько раз арестовывали и 1. Это было бы нечестно, по крайней мере.

А что можно сказать о впечатлении от самой личности Льва Гумилева? Было какое- то необъяснимое обаяние при непонятности ли чуждости высказываемых им идей. Иные из идеологических семян Гумилева, взошедшие и распустившиеся махровым цветом в разгар перестроечной и первые годы постсоветской смуты, стоит оценить как чрезвычайно вредные, дезориентировавшие интеллектуально очень многих. Восхваляя орду и монголо- татар, утверждая, что на поле Куликовом часть орды сражалась с другой частью, Лев Николаевич, в каком- то смысле становится на одну доску с почитателями Гитлера и всяческой смердяковщины: ведь чем нашествие Батыя было лучше, чем вторжение Гитлера.

В одной из беляковских статей («Фальсификация евразийства» // «Вопросы национализма», 2. И, тем не менее. Он тоже и сейчас «со своим народом». Хотя тюркофильство ЛНГ на фоне угрозы нового «великого переселения народов» представляет немалую опасность. Да, интеллектуальные зерна, брошенные Гумилевым, всходили на отравленной, засоленной почве, как в той древней Месопотамии, ландшафт которой был разрушен чужаками (знаменитый пример из «Этногенеза»).

Но – не так страшен черт, как его малютки. Если Льва Гумилева слушать и читать было очень интересно, то его почитателей и последователей – невыносимо! Имен уже не помню, но осталось воспоминание, как один из последователей Гумилева, встреченный на леонтьевской конференции, производил впечатление бесноватого. Он брызгал слюной, проповедовал, совершенно не понимал и не принимал возражений, ну чистый «правозащитник». Спор с такими «кривозащитниками» бесполезен. Но можно ли по ученикам судить о самой «теории этногенеза». Насколько виновен автор в трактовке его.

Нормальных продолжателей у Гумилева практически нет, его идеи для современной науки остаются во- многом маргинальными. А то, что пишут его поклонники о «скифстве» и прочем вообще лучше не открывать.

Опять печальная нелепость! Здесь такой клубок вопросов и противоречий, что распутать их сейчас никто не в состоянии. Тем не менее, автор гумилевской биографии с максимально возможным тактом и опираясь на логику и факты, пытается многие моменты гумилевского идейного наследия прояснить.

Можно ли говорить, что теории Л. Гумилёва не «научны».

Это сложный вопрос, на который я бы не взялся ответить. Идеи спорны и сложны, слов нет. Но, помимо этого, контекст, условия их распространения отличаются особыми драматическими социальными и культурными обстоятельствами. После советского идеологического пресса, дополняемого расстрелами и концлагерями, говорить о «научной этике» как- то даже не очень уместно. Издевательства над народом страны, со стороны захватившего её зверья, не могли пройти бесследно. Общий культурный уровень ученых, профессоров неуклонно снижался, культура профанировалась. Да, при этом готовили тысячи и даже миллионы специалистов.

Но советский специалист, в том числе научный работник в совковом идеале – это такой дрессированный идиот, которому полагалось знать «свой вопрос», но общего контекста которого, он часто не понимал совершенно. Или понимать это было смертельно опасно. А потом – отучили, идеалом стала узкая специализация, знания без понимания. Грубо говоря, «научному сотруднику» полагалось раскапывать черепки и классифицировать их в соответствии с инструкциями. Но можно было видеть за черепками ход мировой истории. Немногим, как Гумилеву, это было дано. Немногие, как Гумилев, хотели понять.

И она надорвались от решения непосильных в условиях советских запретов и ограничений задачи. Потом уже, кроме осознания постоянной опасности, пришла привычка к конформизму и интеллектуальной пошлости. Чтобы вырваться из этой ловушки приходилось прилагать сверхусилия, срываясь порой в неприятную экзотику. Но кто осудит тех, кто пытался понять. Гумилёв и немногие другие пытались разобраться в том, что происходит и с ними, и со страной. Они были в подавленном меньшинстве. И – сил не хватало.

Научное знание, как и культура в целом, были у нас страшно девальвированы. Это, конечно, ложилось в русло общего мирового кризиса и наступления масскульта, связанного, наверно, с пресловутым «восстанием масс». Но у нас и раньше и сейчас особенно плохо. Часто и в лучшем случае это всего лишь скучные компиляции, ну а про «евразийские защиты», особенно распространившиеся в совке и пост- совке лучше не вспоминать. Хотя, во- многом, это как раз следствие того самого «исхода к востоку». Когда поворачиваешься к нему лицом, то к Западу оказываешься, извините, задом.

В СССР и РФ доказывали очень старательно, что от «западной науки» можно отказаться. Подменив ее мифотворчеством. Перейдя на практику вузов и академий советской средней Азии. Азиопой уже воняет невыносимо. Мы с Гумилевыми попали в крутящиеся жернова истории, или из огня да в полымя. Помню, как в начале 1.

От Руси к России» Гумилева и попперовское «Открытое общество». Чей миф хуже? Трудно сказать. Допустим, книги Гумилева – это ненаучная художественная литература. А тексты паиных- шнирельманов – это «академическая наука» что ли!?

Или труды по проблеме наций Э. Хобсбаума и Э. Геллнера? Хрен редьки не слаще. Сумерки разума, сумерки свободы наступают и на Западе.

Но наши сумерки сгущаются как- то особенно быстро. Нет прочной позиции, с которой можно было бы оценивать, что верно, что неверно, научно или нет, полезно или вредно для Руси и России!